Красавище и Чудовица (СИ) - Страница 45

Тут я немного лукавила. Потому что сама знала, что не 'просто', и в глубине души немного жалела, что пообещала тёте никому их не показывать. Из каких‑то своих соображений, которыми она так и не поделилась, тётя перед смертью попросила меня всегда прятать волосы под платок или чепец. Я не могла ей отказать, тем более, что с раннего детства привыкла ходить замотанная. Но всё равно я любила свои волосы. Хотя, наверное, они скорей подошли бы принцессе, а не обычной булочнице и уж, тем более, не 'ошибке природы' в моём лице. Тётя называла их 'водопадом из расплавленного золота'. Она что, бывала у гномов?

Если честно, то даже в столице я ни у кого не видела ничего похожего. Сам оттенок — может быть, но не это непонятное сияние, которое и меня порой заставляло щуриться. Тётя неохотно рассказала, что в их семье в каждом поколении у кого‑нибудь были такие необычные волосы. Из‑за них и фамилия пошла — Голдари на старом наречии означает 'подобно золоту'. Из двух сестёр фамильный признак достался младшей, Ариэлле. Моей маме. Медальон с её портретом — единственная память, которая у меня осталась. На миниатюре изображена самая настоящая красавица. Может, конечно, мне это только кажется, ведь я невольно сравниваю её внешность со своей. Но бесспорно одно: у девушки на портрете были такие же сияющие волосы, как у меня. Значит, я действительно её дочь. И значит, весь остальной облик я унаследовала от отца.

Ещё в подростковом возрасте я придумала себе реалистичную и очень печальную версию своего появления на свет. Наверное, маму украл какой‑нибудь страшный заезжий 'непонятно‑кто', обесчестил, а потом она от него сбежала и вернулась домой. К сожалению, плен не прошёл для неё бесследно. В положенное время родилась я, почти точная копия этого самого 'нечта', и мама от переживаний заболела и умерла. Однажды я набралась смелости, выложила все эти умозаключения тёте и прямо спросила, насколько они похожи на правду. В ответ получила раздражённое 'ни на сколько!' и грязным полотенцем по спине. Больше к этой теме мы не возвращались…

Была и ещё одна причина, по которой я прятала волосы. Лет в четырнадцать во время купания у меня унесло чепец; я заметила это не сразу, зато впервые в жизни почувствовала на плечах мужские руки.

— Иди ко мне, прекрасная русалка! — промурлыкал, обдавая меня хмельными парами, помощник кузнеца Проська. Старшие девки судачили, что он вечно за ними подглядывает. Вот и я случайно удостоилась такой 'чести'. Испугалась, оглянулась… Парень никак не ожидал узреть моё воистину 'прекрасное' лицо — и в результате мы оба чуть не пошли ко дну. Он с тех пор исправно обходил меня десятой дорогой и даже пить, кажется, перестал. А я навсегда запомнила этот взгляд, полный не столько страха, сколько разочарования.

Я могла бы поклясться, что именно это чувство промелькнуло сегодня в голубых глазах Дэлля. Разочарование… Неудивительно. И так горько.

А вот Хард нисколько не разочарован. Скорее, наоборот. Бережно перебирает, гладит волосы, но на лицо тоже посматривает — и продолжает улыбаться. Наклонился, принюхался, чуть не зарываясь носом в макушку, дышит щекотно… Ой, как же он неприлично близко!

Я осторожно высвободила из его пальцев свои пряди и отступила поближе к столу.

— Схожу позову Ханну.

— Что? А, да… Не ходи, чего время тратить? — прокашлялся Хард и несколько раз стукнул кулаком в соседнюю стену. Получилось громко.

Неудивительно, что подруга примчалась уже через полминуты. Посмотрела на нас квадратными глазами, потом махнула рукой и уселась за стол.

— Син, ты обещала пирожные!

— Эм… А чашек хватит?

— Для чая — хватит, а вот для вина…

— Уговорила, обойдёмся без чая. Настойка как раз несладкая!

Я хотела сказать, что (после вчерашнего) пить больше не собираюсь, но неожиданно для себя кивнула и плюхнулась на соседний стул. Устала быть исключительно благоразумной особой… и вообще устала. Ладно, один раз живём!

Глава 9

Неделя прошла относительно спокойно. Я опасалась, что у драчуньи графини найдутся друзья, для которых и ректорский приказ не указ, и самоназначенный защитник в лице Харда не помеха — но пока всё было тихо. Наверное, полных дураков в Университет всё же не брали…

А вот по поводу волос периодически подходили, интересовались. И девушки — знакомые и незнакомые, и даже пару раз молодые люди. Не люблю я врать, но пришлось. Раз уж я невольно нарушила тётин наказ, то хотя бы истинную причину не выдам. Вдруг у её страхов всё же были какие‑то основания? Поэтому всем, в том числе и Ханне, я рассказывала одно и то же: как в детстве в нашем доме остановился странствующий маг; в благодарность за хороший приём он вознамерился сделать из меня красавицу, но, конечно же, не сумел — ведь магия против природы бессильна. Хотя кое‑что всё же получилось — после его ухода у меня стали расти такие 'солнечные' волосы. Почему тётя заставляла меня их прятать? Всё просто. Народ у нас в городке не слишком образованный, по первому времени чуть ли не с ножницами за мной бегали — отстричь и продать, они ведь считали, что волоски из настоящего золота. Пришлось даже гномов привлекать, чтобы те публично опровергли это заблуждение. Во избежание лишнего соблазна я стала всё время носить платок, и постепенно окружающие забыли о вожделенном 'золоте'. А я до того привыкла, что до сих пор продолжаю закрывать волосы. Мне так спокойнее.

Собственно, вранья во всей этой истории было не так уж много — только про заезжего мага. Одно время соседи — пьяницы и вправду были помешаны на идее разбогатеть на моих волосах. Мне приходилось быть особенно осторожной, но век прятаться не будешь — однажды всё‑таки подкараулили и отрезали под корень мою косу. Ревела я тогда… Но волосы отросли на удивление быстро. А вот самих обидчиков ждало разочарование — через несколько часов волосы заметно потускнели и из золотых превратились в обычные светлые, что слегка золотятся лишь на ярком солнце. Покупатель на такое добро всё же нашёлся — не иначе, парик делать будет, но оценил его соответственно: не большим кошелём серебра, а всего‑то тремя монетками. Напиться как следует — да забыть. Соседи так и сделали, и с тех пор вроде успокоились.